«Геніальний режисер-бандерівець Роман Віктюк», як його називали росіянці, радив читати «Щоденник» їхнього письменника Вячеслава П’єцуха. Тепер я розумію, чому.
«На Руси главное действующее лицо не мужчина, а женщина, и на ней у нас держится все и вся. Даже за обороноспособность российской державы отвечает прекрасный пол, ибо что, собственно, обеспечивает нашу обороноспособность? Да одна неуемная деторождаемость, больше, кажется, ничего. Православное воинство выезжало главным образом на случае да числе. Татар на Угре просто-напросто перестояли; единственно за счет последней народной рубашки поляков изгнали вон; шведов задавили четырехкратным численным превосходством; французов в 1812 году взяли мрачной настырностью и благодаря «генералу Морозу», не выиграв ни одного сражения, дурачком; в финскую кампанию победили, положив до двадцати красноармейцев за одного чухонца; наконец, в Великую Отечественную войну, по горькому замечанию писателя Астафьева, задушили немцев трупами и утопили в 
своей крови. Вот и выходит, что обороноспособность отечества обеспечивает не армия, а русская женщина, и вообще наша армия не страшна, народ страшнее…
До первой мировой войны границ в Европе между государствами почти не существовало. Только и была одна настоящая граница – русская. Павел I даже ноты из Европы не пропускал». Забавно и таинственно: ну ничего у нас нет природного, свого: Бог иудейский, алфавит греческий, отвлеченные понятия из латини, матрешка – от финнов, самовар – от китайцев, водка – из Голландии… И при этом всякое русское правительство, хоть царское, хоть большевистское, проводит одну и ту же внешнеполитическую линию, которая упирается в противостояние и забор… Острое национальное самомнение тем более загадочно, что Москву белокаменную строили итальянцы, самыми надежными солдатами в русской армии были немцы, а искусство и науку создали євреи… Никто в целом мире так не носится со своей национальностью, как русак. Мы страдаем своеобразным комплексом национальной неполноценности, ибо одним полушарием головного мозга мы последние европейцы, а другим – беспринципные степняки. Ну где еще человек, склонный почитать на пустой желудок, способен в течение дня наковырять три сотки земли под картошку, поспорить с прохожим насчет обстоятельств гибели Пушкина, украсть ящик гвоздей, приласкать куму, выпить полтора литра водки, потерять паспорт, выменять годовую подписку журнала «Октябрь» на поношенные сапоги, написать в стихах донос на соседа и заснуть сном праведника – да нигде!»
А ось він цитує «Філософський лист» російського дворянина-філософа Петра Чаадаєва:
«В нашей крови есть нечто враждебное всякому истинному прогрессу… Одинокие в мире, мы ничего не дали миру, ничему не научили его… ни одна научная мысль не родилась на бесплодной почве нашей родины; ни одна великая идея не вышла из нашей среды… Если бы мы не раскинулись от Берингова пролива до Одера, нас и не заметили бы… Так как мы воспринимаем всегда лишь готовые идеи, то в нашем мозгу не образуются те неизгладимые борозды, которые последовательное развитие проводит в умах и которые составляют их силу. Мы растем, но не созреваем; движемся вперед, но по кривой линии, то есть по такой, которая не ведет к цели».
Мирослав Дочинець
