Фирочка была очень удивлена. Надо же такому случиться! Не то, чтобы она была против доктора Шулькина, таки очень не против доктора Шулькина, но чтобы такой видный мужчина и медицинский работник стал приходить к ней на чай и вздыхать под ее портретом, это было крайне удивительно!
Что же тут удивительного спросите вы?
Так я вам скажу, что здесь удивительного, а вы себе думайте, что хочите.
Фирочке тридцать три года, она работает буфетчицей на железнодорожной станции и имеет лишний вес. Тридцать три года, конечно, еще не повод просить у государства пенсию, но дамы в тридцать три года в нашем городе уже давно имеют семью, детей и маленькую собачку! А Фирочка не то, чтобы отчаялась, но присутствуя на свадьбах даже не поднимала свой обширный, как украинские степи, зад, чтобы поймать букет невесты.
– Ай, я вас умоляю, и шо мне этот букет? Я слишком шикарная дама для этого города, чтобы местные оборванцы выстроились в очередь за таким счастьем!
Так говорила Фирочка и откусывала от заварного пирожного.
Доктор Шулькин тоже был не женат. Но мужчина в тридцать девять это вам не дама в тридцать три. За рукой и сердцем доктора стояла такая очередь, какая не выстраивалась за румынскими сапогами, когда их однажды привезли в местный магазин. Даже Розочка Шейнман, женщина восточных форм и томного взгляда мечтала о докторе, как не мечтала о сервизе “Мадонна” и хрустале в своем серванте.
– Это доктор, не доктор, а молодой Иосиф Кабзон! Это же можно умереть, какой красавец! Дайте мне этого доктора и я создам с ним советскую семью со всеми вытекающими отсюда последствиями!
Но доктор ей не давался, теряясь от напора Розочкиных форм. Завидя ее на улице, он поспешно ретировался, галопируя к автобусной остановке, делая вид, что опаздывает на остановившийся ПАЗик. Однажды он даже уехал в совершенно другой район города, откуда возвращался поздно вечером под дождем. Но все же это было лучше, чем пасть от кавалерийской атаки несгибаемой Розочки Шейнман.
И вот такой человек, этот доктор и медицинский врач, отвергнувший любовь такой видной натуры с грудью шестого размера и золотой брошью, стал ухаживать за обычной вокзальной буфетчицей тридцати трех лет.
Фирочка была не просто удивлена, она была в панике.
Последний раз за ней пытался ухаживать пьяный солдат, было это лет десять назад. Солдат спрыгнул на перрон из вагона пассажирского поезда на Киев, чтобы купить сигарет.
– Здравия желаю, красавица! – весело сказал он Фирочке. – Мне пачку “Пегаса”!
Фирочка смущенно протянула ему пачку. Красавицей ее никто никогда не называл, а тут такое.
– Спасибо! – так же улыбаясь сказал солдат, подмигнул ей и уехал в Киев.
А Фирочка осталась.
Долгие годы она помнила этот, как она говорила, “мимолетный роман”, который и на роман-то был не похож. Но других романов у Фирочки не было.
А тут вдруг закрутилось.
Доктор Шулькин приходил каждый вечер, пил чай, кушал бублики и рассказывал про редкие медицинские случаи. Особенно Фирочке запомнился случай, когда одному мужчине лечили гайморит, а оказалось, что у него обыкновенный насморк. Доктор отчего-то громко хохотал, рассказывая об этом, хотя Фирочке казалось это не таким уж и смешным.
Но потом, доктор вдруг перестал смеяться, придвинулся к Фирочке, взял ее руку и стал ее страстно целовать:
– Вы… Вы… Фирочка, вы такая… такая… Выходите за меня замуж!
Фирочка от удивления открыла рот, прошептала о том, что подумает и больше ничего так и не говорила, пока влюбленный доктор не ушел в ночь.
– Папа, вы таки не поверите и будете смеяться, но этот доктор позвал меня замуж! – Фирочка села на табурет возле кровати своего папы Арона Моисеевича.
– Фира, я конечно могу посмеяться над этим, но почему ты думаешь, что это смешно? Слава богу тебя кто-то хочет иметь в жены. И что ты сказала этому шлемазлу?
– Я сказала, что подумаю, потому что не знала, что говорить, папа.
– Ты сказала все правильно, женщина всегда должна подумать, хотя тут и думать нечего.
– Но почему я, папа? Он бегает по всему городу от этой Розочки Шейнман, а она таки такая знойная мадам, что я вас умоляю! И зачем ему нужна такая буфетчица с вокзала, как я?
– Фира, когда я был молодым, в нашем городе жил один очень богатый человек. И хоть он был и русским, как белая береза, но каждый вечер приходил в лавку моего деда, Залмана Яковлевича, пусть будет благословенна его память и дай ему бог здоровья, и покупал бейгеле. Это человек мог купить себе трефной икры, шампанское и осетрину. Он мог купить себе омаров, окорок и французские круасаны. Но он приходил в лавку моего деда и покупал обычный еврейский бейгеле. Понимаешь?
– Нет – пожала плечами Фирочка.
– Что тут не понятного? Ты можешь кушать икру и окорок, но каждый вечер ты все равно приходишь туда, где тебя ждет бейгеле. В общем, мейделе моя, соглашайся за этого доктора и не делай мне беременную голову. Всё, иди, спокойной ночи.
А через месяц Фирочка вышла замуж за доктора Шулькина. И каждый вечер он приходит домой, кушает свой ужин, а потом целует Фирочке ручку. А Фирочка улыбается и ей очень хочется съесть бейгеле. Но она твердо решила похудеть и на ночь больше не ест.
А. Гутин
